Ринат Миннеханов

Псевдобиографическая
фантазия-размышление

ИНТ. КАБИНЕТ ДИРЕКТОРА БОЛЬШОГО ТЕАТРА УТРО

ПРОКОФИЙ СЕРГЕЕВ и его жена КАРОЛИНА беседует с директором Большого театра ЭДМУНДОМ АРТЕМЬЕВЫМ. У ока стоит дирижёр ЮРИЙ МАЛИКОВ и нервно стучит палочкой по подоконнику. В углу кабинета висит плакат с изображением Ленина. Позади сидящего композитора проглядываются афиши с концертами Сергеева.

СЕРГЕЕВ
(радостно)
Я дописал его! «Ромео и Джульетта» готов.
(кладёт на стол партитуру балета «Ромео и Джульетта»)

АРТЕМЬЕВ
(внимательно)
Гм, очень хорошо…

МАЛИКОВ
(язвительно, подходит к столу Артемьева с партитурой балета «Чапаев» своего сочинения)
Народу нужны пролетарские, советские идеалы.
(кладёт на партитуру Сергеева свою. Отчётливо видна фамилия автора)

КАРОЛИНА
(кокетливо)
По-моему, любовь, это то, что нужно всем, и вам в первую очередь.
(обмениваются взглядами с Маликовым)

АРТЕМЬЕВ
(спокойно)
Товарищ Маликов, это даже не обсуждается.
(кладёт «Ромео и Джульетту» над «Чапаевым»)

ИНТ. КОНЦЕРТНЫЙ ЗАЛ

Маликов дирижирует «Танец Рыцарей». Первая скрипка, ДЕНИСОВ, недоволен.
Прерывает оркестр.

МАЛИКОВ
(гневно)
Ну это же чёрт знает что! Разве это музыка? Разве это танец?

ДЕНИСОВ
(громко, протестующее)
Правильно! Это же чепуха! Неужели нет хорошего балета? Обязательно ставить какофонию Сергеева?

Одобрительные крики оркестрантов.

МАЛИКОВ
(громогласно)
Товарищи, мне кажется, что этот балет провалится! Это будет фиаско! Мы уничтожим театр…

Входит СЕРГЕЕВ

СЕРГЕЕВ
(натянув улыбку)
У вас перерыв? Как продвигается репетиция?

МАЛИКОВ
(сдержанно)
Коллектив оркестра подумал и решил, что этот балет провалится, однозначно. И мы, дабы не марать репутацию Большого, отказываемся играть вашу музыку.

СЕРГЕЕВ
(ошарашено)
А… чью музыку вы будете играть?
МАЛИКОВ
(холодно)
Если труппа хочет, пусть без музыки танцуют. Она бессмысленна и непонятна.

СЕРГЕЕВ
(растеряно)
Я бы мог переписать кое-что…

ДЕНИСОВ
(категорично)
Я не буду играть вашу мерзость! Что угодно, но не это!

МАЛИКОВ
(холодно)
Это разговоры ни о чём. Вашу музыку мы играть не будем.

В зал входит Каролина.

МАЛИКОВ
(подбегая к Каролине с нотами)
Бонжур, мадам Сергеева. Это скромное сочинения вам.
(передаёт партитуру, где крупными буквами написано
«вальс «Прекрасной француженке» Ю. Маликов»)

ИНТ. КАБИНЕТ ЭЙЗЕНА НА МОСФИЛЬМЕ ДЕНЬ

МИХАИЛ ЭЙЗЕН сидит за столом и беседует с АЛЕКСАНДРОМ НИКОЛАЕВЫМ.
В дверь без стука врывается Сергеев.

СЕРГЕЕВ
(возбуждённо)
Миш, выручай! Нужен оркестр Гос.кино!

ЭЙЗЕН
(удивлённо)
Тебе Большого мало?

СЕРГЕЕВ
(взволнованно)
Нет у меня оркестра Большого! Балет оркестранты срывают!

ЭЙЗЕН
(внимательно)
Саш, договорим позже, ладно?
НИКОЛАЕВ
(густым баритоном)
Хорошо.
(встаёт, надевает пальто, уходит)

ЭЙЗЕН
(внимательно)
Ты же знаешь, что это надо решать в Наркомпросе.

ИНТ. КОРИДОР НАРКОМПРОСА ВЕЧЕР

Маликов выходит из кабинета БУБНОВА. Окинув его презрительным взглядом, в кабинет заходит Сергеев и Эйзен. Маликов, засовывая в карман пачку папирос, роняет записку. Её поднимает Эйзен. Рассматривает. Видит, что там написано аккуратным почерком на французском языке. Хочет что-то сказать Сергееву, но молчит.

ИНТ. КАБИНЕТ БУБНОВА ВЕЧЕР

БУБНОВ разговаривает по телефону, когда к нему заходят Эйзен и Сергеев.

БУБНОВ
(в трубку)
Опубликовать о проблеме Сергеева в «Правде» завтра же!
(кладёт трубку)
О, товарищ Сергеев и товарищ Эйзен! Чем могу быть полезен?

СЕРГЕЕВ
(потерявшись)
Видите ли, оркестр Большого театра отказался играть музыку к моему балету, а премьера уже через две недели, и потому я бы хотел просить разрешения…

ЭЙЗЕН
(решительно)
Нам нужно разрешение: оркестр гос.кино сыграет для балета!

БУБНОВ
(нарочито смущённо, иронично)
Видите ли какая проблема… Дело в том, что у товарища Сергеева, музыка, безусловно, хорошая, но совершенно не наша, не пролетарская.
(поправляет на пальце большую золотую печатку)
И вообще, товарищ Сергеев, нам стало много о вас известно, а потому с этого дня исполнять вашу музыку где бы то ни было запрещено. Вы – формалист.

СЕРГЕЕВ
(яростно)
Ах он сволочь…
(вылетает из кабинета, хлопает дверью, в кабинете падает портрет Ленина)

ИНТ. КОНСЕРВАТОРИЯ ВЕЧЕР

Сергеев врывается в кабинет Маликова. Маликов сидит за столом, пьёт водку, его трясет.

МАЛИКОВ
(сквозь скупые слёзы)
Я не хотел…

СЕРГЕЕВ
(совершенно опешив, но всё так же грозно)
Что не хотел? Постановку срывать!

МАЛИКОВ
(шмыгая носом, потуплено смотря в свои бумаги)
Да при чём тут твой дурацкий балет!
(Маликов показывает Сергееву фотографию Каролины)
Она должна была…
(пауза, не знает, что сказать, переключается)
А недавно она мне позвонила, и сказала, что она – враг народа, шпионка и что она на Лубянке!
(опрокидывает рюмку коньяку)

СЕРГЕЕВ
(яростно)
Ты… ты! Ты…

МАЛИКОВ
(умоляюще)
Что можно сделать?
(бросает в стену партитуру «Чапаева»)

Сергеев выбегает из кабинета.

ИНТ. КАБИНЕТ СКУРАТОВА НОЧЬ

Офицер СКУРАТОВ пьёт чай в подстаканнике.

СКУРАТОВ
(размешивая сахар, стуча ложкой по стеклу)
И в чём ж проблема тогда? Шпионка – ваша жена, вы оправданы, вашу музыку завтра же разрешать, а тираж «Правды» сегодня же поправят. Всё в порядке.
(усмехается, делает большой глоток)

СЕРГЕЕВ
(раздумывая)
Это всё ложь. Она себя оклеветала, потому что ничего не понимает.
(пауза)
Это я её подставил. Она ни в чём не виновата. Контрреволюционный шпион – я. Клянусь Богом.

Скуратову звонят.

СКУРАТОВ
(раздражённо)
Кто ко мне? Ладно, впускайте.
(Сергееву)
Я попрошу вас немного подождать.
(Чекистам)
Товарищи, проводите-ка товарища Сергеева в кабинет…

ИНТ. ЛУБЯНСКИЙ КАБИНЕТ НОЧЬ

Сергеева ведут по коридору. Навстречу им идут Каролина с её конвоем. Каролина и Сергеев бросаются друг к другу в объятия.

КАРОЛИНА
(упрекающее и любя)
Какой ты дурачок, зачем, зачем ты за мной пошёл, зачем? Они же тебя тут сгноят!

СЕРГЕЕВ
(обнимая жену)
Потому что люблю тебя больше музыки. Что бы не делал Юрка Маликов, я уверен в тебе!
(целуются)

ЧЕКИСТ
(холодно)
Вас к Скуратову.

ИНТ. КАБИНЕТ СКУРАТОВА НОЧЬ

Сергеев, Каролина и Маликов стоят рядом со столом Скуратова.

СКУРАТОВ
(ухмыляясь)
Итак, товарищ Маликов, озвучьте нам ещё раз вашу версию произошёдшего.

МАЛИКОВ
(поглядывая на недоумевающих, но счастливых Сергеева и Каролину)
Я оклеветал композитора Сергеева из чувства личной и профессиональной зависти, пытаясь скрыться от справедливого наказания.

СКУРАТОВ
(допивая чай большими глотками)
Итак, у нас получается, что вы, тов. Маликов, оклеветали тов. Сергеева, который оклеветал свою жену, Каролину Лорьян, которая, слава Богу, никого пока ещё не оклеветала.
(смеётся)
Значит, вы, товарищ Сергеев, мне наврали, чтобы, так сказать, обмануть следствие и советскую власть, но спасти жену?

Маликов аккуратно тычет Сергеева в спину.

СКУРАТОВ
(иронично)
Не подсказывать!

СЕРГЕЕВ
(глядя на Маликова)
Да.

СКУРАТОВ
(внимательно, несколько небрежно)
Ну, а вы, товарищ Маликов, понимаете, что за такую клевету на честных людей вам я могу смело впаять?

МАЛИКОВ
(потуплено глядя на Каролину)
Да.

СКУРАТОВ
(откидываясь на спинку стула, поправляя ордена)
В таком случае, время позднее, вы отправляйтесь домой, ну а с вами, Юрий Геннадьевич, мы ещё поговорим.

Сергеев и Каролина выходят. Сергеев целует руку Каролине. Достаёт из портфеля партитуру «Ромео и Джульетты»

МАЛИКОВ
(передавая партитуру Сергееву)
Это последний экземпляр…
Прощайте…

Сергеев и Каролина выходят.

МАЛИКОВ
(смело, нагло)
Как мне попасть под расстрел?

Чекист закрывает дверь, Каролина и Сергеев слышат эту фразу Маликова. Замирают на месте и крепко обнимают друг друга. Сергеев роняет обожаемую партитуру.

Источник: